Андрей Исаев: «Можете быть уверены, борьба с коррупцией – это никакая не кампанейщина»

Первый заместитель руководителя следственного ведомства Андрей Исаев рассказал о своем видении происхождения коррупции, о борьбе с ней, строгости наказания и политической подоплеке громких уголовных дел в отношении руководителей муниципалитетов.

Вопрос не нов. Он стар, как вся наша Россия. Коррупция – вещь социальная. Есть разные мнения: кто-то говорит, что можно победить коррупцию, кто-то говорит, что нельзя. Наш следственный комитет на основании материалов о фактах преступлений доводит уголовные дела до суда, а тот уже выносит то или иное наказание. Оно иногда может быть мягким, на наш взгляд. На взгляд суда и защиты, наоборот, строгим. Глава Печоры Василий Торлопов получил семь лет строгого режима (в феврале 2008 года В.Торлопов, являясь главой района, попросил у ОАО «Птицефабрика Зеленецкая» четыре миллиона рублей на благотворительность и забрал себе). Строго это или мягко, с учетом того, какой ущерб он причинил району и его авторитету?

Как правило, изначально у коррупционера отсутствует совесть, а потом отсутствует вышестоящий контроль. Если у чиновника будет совесть, свой самоконтроль, понятно, что ни о какой взятке речь идти не может. Мы знаем примеры, когда в героические советские времена зерно и продукты везли люди и сами с голоду умирали рядом с этими продуктами. Никто не смел все это трогать. Сейчас некоторые чиновники нахаляву могут себе позволить многое. Но на это существуют различные органы: службы собственной безопасности, оперативные службы ФСБ, МВД, ФСИН.

Понятие «коррупция» зависит и от менталитета гражданина. Любая взятка – это две стороны: один получает, другой дает. За первую половину 2013 года было возбуждено 16 уголовных дел за дачу взятки. Недавно были осуждены два работника из Санкт-Петербурга, которые пытались дать взятку в размере пяти миллионов заместителю министра здравоохранения Сергею Кудинову за то, чтобы он помог выиграть их фирме на аукционе. В итоге они получили по 24 миллиона штрафа каждый. Поймут они, что это такое или не поймут? Чиновник не пошел на то, чтобы взять эту сумму, хотя при отсутствии совести мог бы это сделать, и вряд ли кто догадался об этом. Он поступил так, как полагается по закону. Тут все зависит от конкретного человека. А по поводу того, что наказание бывает неадекватно совершенному преступлению, такие наказания и нам бывают непонятны. Вышеупомянутый Торлопов получил семь лет колонии строго режима, полковник внутренней службы Виктор Стародубец получил семь лет условно (его признали виновным в требовании взятки в 1 миллион рублей при продаже черного лома из исправительной колонии, также бывший начальник ФБУ «Объединение исправительных колоний №50», руководитель унитарного предприятия М-222/35 ГУФСИН по Коми скрыл деньги своего предприятия для уплаты налогов - более девяти миллионов рублей). Суд мотивировал свое решение тем, что Стародубец тяжело болен.

В последнее время сделано достаточно: различные концепции по борьбе с коррупцией, законодательные инициативы, связанные с тем, что каждый должен отчитываться о расходах, о доходах, не иметь права на наличие счетов за рубежом, - все это действует.

Мы не знаем тонкостей того большого уголовного дела «Оборонсервиса». Мы не знаем конкретики. Мы можем рассуждать о чем угодно. Мы знаем отдельные отголоски, что там – миллиарды, тут – миллиарды и так далее. Если бы назвали какую-то конкретику, можно было бы о чем-то говорить. Рубить с плеча в наше время, может, к сожалению, может, к счастью, не принято. Уголовное дело против экс-министра обороны Анатолия Сердюкова еще никто не прекратил. Никто бывшего начальника департамента имущественных отношений минобороны Евгению Васильеву еще не реабилитировал, не извинился. Процесс следствия – порой сложная и длительная процедура. Иногда дела расследуются несколько лет, для того, чтобы поставить точку.

За последний год ни один работник к нам не поступил, минуя полиграф. У нас многоуровневая система отбора кадров, начиная с квот на учебу в наших специализированных вузах и заканчивая резервом кадров. Та же система действует в ГУФСИН, МВД. В МВД сейчас большая проблема и это не секрет – министр несколько раз это озвучивал: у них нехватка кадров. Вакансий на 300 человек. Это не потому, что кадровая служба не работает и не берет народ на службу. Это потому, что они не могут найти достойных кандидатов. Процедура приема стала сложной. Раньше как было: из армии пришел, немножко из юриспруденции знаешь, тебе прямая дорога в полицию. Сейчас такого нет. В семье не без урода, конечно. В каждой системе порой бывает, что кто-то каких-то дел натворит. Но подход к кадрам абсолютно изменился.

Не бывает такого: все завтра коррупции не будет в стране. Есть вещи, которые эволюционно приходят к тому или иному виду. Вот Китай возьмите. Там за коррупцию чуть ли не расстреливают. И что, у них нет коррупции? Моисей в свое время на камне написал три тысячи лет назад «Не воруй», и что, у нас не воруют?

В законе об экономической амнистии есть перечень статей. Из них по мошенничеству две статьи: примечания 1 и 4 статьи 159 УК. Это мошенничество в предпринимательстве и сфере кредитования. Сейчас разговоры пошли, что Васильеву будут отпускать, еще кого-то. Они не подпадают под эти статьи. И есть самый важный момент в этой амнистии: чтобы ко дню прекращения уголовного дела они погасили убытки потерпевшим. Это обязательное условие, в противном случае речи об амнистии быть не может.

Второй год следственное управление расследует дела о должностных преступлениях, где есть получение взятки, халатность, злоупотребление должностными полномочиями. В последнее время вы сами видите, что борьба с коррупцией не то что активизировалась, она получила приоритетное значение. Отношение к ней поменялось. Если раньше к этому относились как чему-то обыденному, то сейчас не так. В последнее время было много разговоров, что взялись за глав районов: тут Торлопов, там Михаил Тебеньков (в декабре 2009 года глава Койгородского района подписал акты выполненных работ по строительству подъездных автодорог к двум жилым домам и распорядился оплатить эти работы, при этом подрядчик свои обязательства не выполнил), Юрий Перепаденко (глава Койгородского района обвиняется в незаконном увольнении сотрудников детсадов, отвечавших за стирку белья, ради передачи муниципального заказа знакомому предпринимателю, которому ранее он незаконно сдал в аренду общественную баню), Олег Казарцев (расследование его дела связано с неправомерным предоставлением муниципального жилья сотрудникам правоохранительных органов и других представителей власти в Ухте в то время, когда О.Казарцев занимал пост главы администрации города). Есть такое понятие, как оперативная осведомленность. В отношении некоторых должностных лиц сейчас проводятся серьезные разработки. Мы о них никогда не будем говорить до определенного момента. Наступит время, когда все все узнают.

Когда в короткий промежуток времени появляется много уголовных дел, сразу начинают говорить: «О, кампания! Заказ!» Никакого заказа и кампании нет. Нет плана по количеству заведенных коррупционных дел.

До сих пор точно мы не знаем и законодательно не урегулировано, с какой суммы начинается дача взятки. Вот дать взятку в 500 рублей или в 50 рублей. Останавливают сотрудники ДПС автомобиль какого-нибудь нерадивого транзита. Он дает им 50 рублей – это что, взятка? С одной стороны, это взятка — он деньги дает. У нас в законе так и прописано: передача денежных средств за невыполнение каких-то функций. С другой стороны, это вроде как малозначительно. Опять же, за что он дает: за ремень, за превышение скорости, за нарушение, которое предусматривает лишение права управления транспортным средством? И тут судебная практика меняется [применительно к решениям, какую сумму считать взяткой].

Мы ориентированы на крупные коррупционные схемы, крупные должностные лица. Расследовать их интересно, и это вызывает общественный резонанс. Люди видят, что государство работает.

С приходом нового прокурора республики некоторые вещи поднялись на качественно новый уровень взаимодействия. Что-то обсуждается заранее, проигрывается более тщательно и детально. Если раньше мы привлекали только одно ведомство для разработки должностного лица, то сейчас на ранней стадии задействуются несколько ведомств. Мы сразу видим, что там может быть не просто злоупотребление, но и хищение, еще какие-то преступления, которые с коррупцией вроде как и не связаны.

Очень радует позиция ФСИНа. Нам как никому другому лучше видна работа их службы безопасности, и какова позиция самого руководителя. ФСИН занялась своими нечистыми на руку людьми: десятками возбуждаются уголовные дела. Сейчас иногда начальник ГУФСИН России по Коми, генерал-лейтенант внутренней службы Александр Протопопов звонит и говорит: «Вот там попался наш. Надо сделать так, чтобы был под стражей, а не просто под подпиской о невыезде». То же самое касается полиции.

Мы не можем сами проводить проверки. Мы можем провести проверку по тому, что к нам поступило. Мы не можем, как прокуратура: «Ага, вот там нарушение, давайте-ка туда пойдем и проверим». Прокуратура нам направит информацию - мы проверяем. Жалоба поступила - мы ее можем проверять. Оперативные подразделения направили нам информацию - мы проверяем и в случае наличия оснований возбуждаем уголовное дело и ведем расследование.

Раньше по 100 сообщениям из ФСИНа, полиции, прокуратуры возбуждалось 10-15 дел. Сейчас прокурор ориентировал на другое: не перенаправлять, а самому проверить в установленные сроки, и если есть признаки состава преступления, направить к нам. И мы по этим материалам отказать уже не можем. По коррупционным преступлениям за первое полугодие к нам поступило около 15 таких постановлений, из них по 13 были возбуждены дела.

Анонимка не может служить основанием для возбуждения уголовного дела.

Можете быть уверены, борьба с коррупцией – это никакая не кампанейщина. А если вдруг показалось, что что-то здесь не так, то не беспокойтесь: просто не настало оперативное время.

Записал Артем Стахиев

Фото Катерины Клепиковской