Жизнь в Коми: длань над медициной настоящего

Это история о том, как у меня заболела рука и как потом ее вылечили. При чем здесь модернизация здравоохранения? Если откровенно, то совершенно не при чем, потому что за последние два года с моего последнего посещения поликлиники ничего не изменилось – ни во внутреннем убранстве здания, ни в людях, которые якобы посвятили свою жизнь помощи другим. Поликлиника или больница до сих пор – это не место, куда приходят поправиться, это испытание, которое нужно пройти, чтобы поправить здоровье.

Итак, в начале мая у меня заболела рука. Не просто заболела, а так, что ей невозможно было помочь увещеваниями, таблетками и мазями, поэтому я пошел к доктору.

Как ни придешь в поликлинику, всегда попадаешь в тот мистический промежуток времени, когда случается планерка врачей, семинар медперсонала, учеба медсестер, кварцевание, проветривание. Кроме того, врача могут срочно вызвать в отделение или он уйдет к какому-то больному на участок. Но прежде, чем постучаться в кабинет к доктору, надо пройти через «ресепшн». Регистратура – это отдельное авторитарное княжество в анархии государства-поликлиники. В регистратуре бывают технические, технологические и прочие виды перерывов, которые призваны удлинять очереди, вызывать возмущение и убивать чужое время. Как-то, ожидая окончание одного из перерывов, я видел через стекло, как регистратор сидит на месте, уставившись в одну точку. Возможно, я застал ее во время перезагрузки, переустановки системы или даже апгрейда до версии «Регистратор – 2011/5».

В моей поликлинике на окошке регистратуры висит картинка, на которой изображен довольный и жирный кот с надписью «До работы» и рядом – избитый палками, растерзанный собаками, испачканный мазутом и умирающий котяра с подписью «После работы». За юмором скрывается другой смысл, обращенный к пациентам: «посмотрите, в кого вы нас превращаете». Аналогичный вопрос читается и в глазах пришедших за помощью.

Поликлиничное творчество – это отдельное направление ватманного искусства, традиции которого (робкая роспись фломастером, виртуозно корявый почерк и каскадная аппликация из журнальных вырезок) бережно хранят и лелеют медицинские работники. Попадая в больницы и амбулатории, человек окунается в атмосферу множества болезней, о которых он думал мимоходом, иногда шутливо, не про себя, отгоняя напрочь. А тут на тебе – столбняк, гепатит, ВИЧ и СПИД, атеросклероз, грипп, ОРВИ, диатез, недержание мочи и повышенное давление. И все сразу, и с садистскими перерисовками из ведьминских манускриптов. Объяснение, зачем все это нужно, я нашел на одном плакате – «Помните, знание убивает страх».

Отдельно можно выделить брошюры и материалы, вызывающие позитивные эмоции. Например, рукописная книжка «Ходьба для здоровья», которую можно увидеть висящей на недосягаемой высоте в кабинете физиотерапевта со времен последнего съезда КПСС. Или плакат «Четыре составляющих женской гибкости», в котором приводятся описания упражнений, сопровождающиеся изображениями полуобнаженных женщин, настолько развратными, насколько могла позволить себе «Крестьянка-88». Есть справочные материалы, среди которых особенно интересны отрицательные и требовательные: «Без полиса не принимаем», «Номерки на УЗИ не выдаются до 31 мая в связи с отпуском врача», «Суббота – выходной», «Больничные выписывают в соседнем окошке».

Итак, я пришел на прием. Ожидающая своей участи раньше меня старушка шепотом сообщила, что «врач грубый и строгий», что никак не повлияло на мое желание попасть к нему, потому что иного выхода не было. Я прождал полтора часа, а попав к доктору, заметил новшество – у врача был компьютер, куда он вносил данные предыдущего пациента. Это было единственное, что говорило о процессе модернизации. Мне сделали рентген, который ничего не показал, пункцию, которая также не дала ответов, перевязали руку и со словами «пусть пока побудет так» отправили домой. Никаких лекарств не прописали. К вечеру рука заболела еще сильнее.

Во второй день я провел в очереди три часа. Когда я зашел к врачу, меня отказались принять, так как моей карточки у них не было. Искали ее 30 минут, успев обвинить меня в краже важного медицинского документа, и нашли в итоге у рентгенщика. Потом снова очередь, и еще за 40 минут до окончания приема объявили о 20-минутном кварцевании. Когда я все же попал к врачу, он посмотрел на мою руку, сказал, что все пошло так, как он вчера подозревал, и вызвал скорую. Скорая не приехала – потому что у меня не было температуры, а все машины были заняты. Добирался в эжвинскую больницу самостоятельно.

Приемный покой хирургического отделения эжвинской больницы ничем не напоминал клинику из сериала «Скорая помощь» и, думаю, никогда не будет напоминать. Экстренно помочь тем, кто в этом нуждается, не входит в обязанности персонала – из кабинета то и дело размеренно входили-выходили врачи, дефилировали медсестры, что-то разыскивали медбраты. Иногда приезжала скорая и выгружала привезенных. Все мы сидели и часами терпеливо ждали милосердия – с опухшими руками, с проколотыми ногами, с укусами животных, с порезами на животах, с ранами на голове. Иногда выходила медсестра и равнодушно забирала направление или карточку у вновь прибывших. А чего я ждал? Конечно, мой мир сузился и зациклился на мне, чему помогла шутка хирурга «надеюсь, спасем руку», и меня выводило из себя, что никому нет до моих страхов дела. Я все списал на их низкую зарплату, потому что надо было хоть чем-то оправдать их поведение. Пусть именно низкие оклады и премии будут первопричиной наплевательского отношения к людям, а не, например, ненависть или чего хуже – генетическая предрасположенность к вредительству или садизму. А верить в клятвы Гиппократа я уже перестал, когда узнал, что этот обет просто приписали целителю из прошлого.

В приемном покое поразило то, что пациента окружают множеством бумажек – заводится карточка, заносятся дублирующиеся записи в несколько амбарных книг. Это занимает от 20 до 30 минут, в приемном покое нет ни одного компьютера. Почему так все организовано? Я не знаю. Варианты с электронными браслетами или чипами на лбу, я так думаю, будут восприняты как ересь или помешательство.

А потом была операция, заключение врача и рекомендации, какие пить антибиотики. Правда, на следующий день врач в поликлинике отменил эти таблетки и назначил другие, написав в рецепте, как принимать. Фармацевт в аптеке позже сказала, что дозировка неправильная и назначила свою. А в инструкции к лекарству было написано совершенно другое. Какой-то замкнутый круг личного величия – каждый считает себя умнее предыдущего.

Неделя перевязок и амбулаторного лечения закончилась неожиданным опросом – с анкетой ко мне подошла медсестра, попросив оценить «сервис». В большинстве граф я поставил галочку напротив ответов «не удовлетворен», «скорее нет, чем да». Я благодарен врачам, которые «спасли мне руку», даже их строгость и равнодушие уже кажутся мне правильным отношением, как будто бы намекающим на профессионализм, я благодарен медсестрам, которые, несмотря на низкие зарплаты и неизлечимую усталость, все же работают. Но вот условия, в которых им приходится трудиться, а пациентам иногда находиться, просто удручают. Именно поэтому при словах о модернизации здравоохранения мне хочется смеяться или ударить кого-нибудь здоровой рукой. Я хочу пользоваться модернизированной медициной сейчас, а не в отдаленном будущем, которое может не успеть для кого-то наступить. Ведь мы все этого заслужили – жить настоящим и быть счастливыми.

Лечитесь сами (с) Иисус Христос.