Репортаж корреспондента интернет-издания «Утро» «Жизнь как спецпоселение»

Корреспондент «Yтра» отправился в дальний путь. Сначала 28 часов поездом на северо-восток до Республики Коми. Потом автомобилем по трассе, соединяющей столицу Сыктывкар с экономическим центром региона — нефтегазовой Ухтой. Еще километров тридцать немилосердной тряски по асфальту и гравию, и мы почти у цели — впереди синей полосой в лучах яркого солнца блеснула лента реки Емвы.

Впрочем, от поселка Ветью — конечной точки путешествия — нас отделяет все та же вода. Переправиться через нее можно четыре раза в день на пароме, но ждать недосуг — и нас быстро переносит на другой берег старая моторка. Поднимаешься по крутому откосу, а там типичная для приречных поселений Севера картина: древние ржавеющие понтоны, многометровые мотки и сети не менее ржавой проволоки, сарайчики, где местные жители хранят немудреный скарб. Через пару шагов замечаем уходящие вдаль рельсы (такие же проржавленные, как и все металлические объекты здесь) железной дороги, по которой к реке для сплава вывозили сотни тысяч кубов первоклассной древесины.

Крутые перемены, случившиеся со страной в течение последних 15 лет, сначала остановили составы, катившие «зеленое золото», а потом и вовсе лишили смысла существование целого поселка, жители которого с такой постановкой вопроса не согласны.

Узнав, что мы журналисты, местный предприниматель Али Меджидов изливает душу: «Представляешь, брат, мой приятель держал шесть коров, несколько телят, у него было целое хозяйство! Только за счет тяжелого труда и можно как-то жить здесь тому, кто не состоит при теплой должности. Но посчитайте: отправить машину на другой берег за сеном — это 3 тысячи рублей за одну поездку туда и обратно. А их надо сделать несколько. Таких расходов не потянул, вот и распродал свою скотину. Я еще как-то пытаюсь выживать, торговлей вот занимаюсь, но что обидно — зачем подрывать возможность жизни в нашем поселке? Пусть лес давно не рубят, пусть нет никаких производств, но здешние мужики могли бы просто сельским хозяйством заниматься, продукты производить. Их охотно берут. Только не при такой высокой плате за перевоз!»

Поселок — двухэтажные дома на два подъезда, где шесть, где восемь квартир. Пожилые жители вспоминают, что когда-то прибывшим сюда трудно было дождаться квартиры. Сейчас квартирный вопрос в Ветью не стоит: население сильно сократилось, молодежь из поселка практически убежала…Потемневшая от времени древесина выглядит снаружи еще вполне прочной, но внутри подъезда вид куда хуже. Прямо из-под стены медленно течет струйка неопределенного цвета жидкости. В квартирах жильцов обнаруживаются неожиданно большие по площади комнаты — гораздо просторнее, чем в городских панельных домах времен социализма. Ветьинцы с радостью перебрались бы в город, будь такая возможность, но кто и где ждет 50-60-летних изработавшихся людей? Здесь, на месте, они еще могут быть полезны родной стране, а большому городу — точно не нужны.

В сопровождении Али заглядываем в местный магазин: ассортимент невелик, цены невысоки. Богатых людей в поселке попросту нет. Новые рабочие места не создаются, а на сезонные работы местная администрация не спешит привлекать безработных. От тоски те, естественно, пьют. Поэтому на полках сельмага стоит проклятие всего российского Севера — спиртосодержащая жидкость «Троя» по 35 рублей. За полгода постоянного употребления внутрь можно стать инвалидом.

Удивительные деревянные тротуары, нежно скрипя под ногами, приводят нас к зданию администрации поселка. Местные чиновники встречают журналистов не слишком приветливо — через полчаса начинается встреча жителей Ветью с представителями районной администрации. Напряженный обмен взглядами, но все заканчивается мирно: на Севере не любят открытых конфликтов. Прессу допускают в местный клуб, где уже собралось порядка ста человек, видимо, наиболее активная часть поселкового электората. Здесь и учителя, и врачи, и местные работяги, и фермеры, и служащие учреждения ФГУ ОИК №50/52 УФСИН РК — говоря проще, колонии-поселения. Некогда здесь ежегодно отбывали сроки тысячи спецпоселенцев, сейчас их насчитывается всего 62. Живут на окраине Ветью, вдали от чужих глаз. Администрация колонии до сих пор является одним из двух реальных хозяев поселка: это она финансирует содержание детского сада и школы, поскольку там учатся в основном дети сотрудников учреждения. Она же содержит паром, связывающий поселок с остальным миром. Другим хозяином мнит себя муниципальная власть, однако ее возможности не в пример скромнее. На встрече выясняется, что скромность этих возможностей правильнее назвать полным бессилием.

В России десятки тысяч вымирающих деревень и поселков. Но не все они так отрезаны от цивилизации, как Ветью. Где-нибудь в средней полосе или на юге страны достаточно густая сеть дорог позволяет без особых проблем добраться до ближайшего города. Не то на Севере: здесь транспортная проблема чувствуется особенно остро. Ветью, расположенная выше по течению деревня Выми да лесной поселок со страшным названием Мещура, где-то неподалеку от которого пару лет назад сумасшедший поп из Кировской области основал религиозную общину-поселение для пятидесяти своих последователей, а дальше на сотни километров раскинулась непроходимая тайга, или, по-местному, парма. Самолеты из райцентра давно не летают, только паром и гравийно-асфальтовая дорога связывают с Большой землей.

«Северный конфликт» развивается — люди и администрация спорят тихо и почти не жестикулируют. Требования жителей просты: им нужны доступные цены на перевоз автотранспорта через реку, нормальная дорога до переправы и элементарные меры по благоустройству поселка. Канализационные стоки вывозятся лишь два раза в год, и некоторые дома поселка уже через месяц-два оказываются подтоплены отнюдь не «Шанелью», пожарный кран течет и так далее. Глава поселка и районные чиновники ставят себе в заслугу ремонт и содержание школы и детского сада — прекрасно, меланхолично парируют северяне, но это лишь малая часть проблем, которые надо решить. Чиновники с цифрами в руках доказывают жителям, что поселок имеет слишком маленький бюджет, не позволяющий решить все насущные вопросы. «Неужели районные власти не могут ничего сделать для Ветью?» — спокойно интересуется высокий мужчина в сильно полинявшей рубашке.

Оказывается, район не может оказать помощь свыше определенных нормативов. Причем запрашивать ее надо заранее. Получается, денег нет и сделать ничего нельзя. Едва не издевательством прозвучали слова заместителя главы района Елены Юрьевны Нофит о том, что в районном бюджете есть свободные средства. Чуть ли не 11 млн руб. (в глубинке образуются свои мини-стабфонды), но на них, во-первых, надо заранее подавать заявки с мест, во-вторых, после признания необходимости финансирования определенных работ придется проводить конкурс по выбору подрядчика — и этот процесс может занять несколько месяцев! В результате в текущем году имеющиеся средства попросту могут быть не освоены.Что до этих бюрократических тонкостей жителям отдаленных поселков? Им нужны отремонтированные крыши и дороги, когда погода позволяет это сделать. Потом — зима и полярная ночь, из дома не вылезешь, завалит все вокруг.

Ветьинцы до последнего держат круговую оборону. Мужик в линялой рубахе продолжает по северному обстоятельно доказывать: ситуацию с паромом надо решать, сделайте хотя бы это. Вспомнили даже случай, когда вызванная для местной жительницы «скорая помощь» только тогда попала в поселок, когда супруг заболевшей заплатил паромщику из собственного кармана. Пожилые женщины вдруг повышают голос. Потом долго оглядываются на журналистов, как будто извиняются или стыдятся — что, мол, о нас в Москве подумают.Нам говорят, Россия взяла курс на построение благополучного общества, нацеленного на удовлетворение интересов рядовых граждан. На практике благие преобразования оборачиваются для простых жителей неприятным открытием: теперь власть освободилась от обязательств, но оставила себе деньги.

А что же собрание в Ветью? Встреча закончилась ничем. Журналисты и чиновники уехали, а люди остались. На том берегу реки.