Экскурсия по сыктывкарскому СИЗО-1: прогулка под лязг железных дверей (фото)

Здание грязно-бежевого цвета на фоне свежего, белого снега, противоавтомобильные ежи, проволочные заборы, сотрудники изолятора с холеными собаками неспешно передвигаются по территории. Зрелище хоть и не было воодушевляющим, но страха и уныния не наводило. Если, конечно, не считать стоящую во дворе фигуру лося, которая имела весьма устрашающий вид и эстетические чувства любителей минимализма не щадила.

Попасть внутрь СИЗО без сопровождающего невозможно. В помещение, изнутри очень напоминающее коробку советских карандашей, запускают не больше, чем по три человека. Впереди две двери, обе с внушительными засовами.

Дежурная попросила нас показать документы, сдать мобильные телефоны (даже сотрудники изолятора не имеют права пользоваться ими в здании), внимательно осмотрела фотоаппарат. Все предметы она внесла в список и только после этого выписала пропуск. В это время начальник пресс-службы ГУФСИН по Коми Николай Размыслов показывал начальнику отдела воспитательной работы Роману Велему привезенную для подследственных кипу журналов «Роман-газета».

«Да не надо, уже девать некуда! Они все равно не читают, классики полно, а просят то, что нельзя», - сказал он и назвал фамилию малоизвестной писательницы, читать которую сидящие в СИЗО обожают. Как выяснилось позже, эта дама пишет в основном про оккультизм и, судя по выражению лица сотрудника СИЗО, пишет дурно.

Пока ждали сопровождающих для экскурсии по изолятору, меня отвели в кабинет к исполняющему обязанности начальника Максиму Трефяку. Он рассказал, что всего в СИЗО-1 находится 539 человек, из них 39 — это осужденные, работающие в отряде хозяйственного обслуживания. Остальные — подследственные, приговор в отношении которых еще не вынесен, они участвуют в судебных заседаниях, подают кассации и так далее. В общем, временщики.

Из разговора было очевидно, что условия содержания в изоляторе вызывают у руководителя и его подчиненных чувство хоть и сдержанной, но гордости: капитальный ремонт здания, питание, библиотека, камерное оборудование в соответствии с нормативными актами и даже стены, выкрашенные «в приятный цвет, успокаивающий и не вызывающий агрессию». Подчеркивалось, что если бы я бывала здесь раньше и могла сравнить прошлое и нынешнее состояние изолятора, то тоже бы прониклась масштабом изменений.

Табуретка и стол предусмотрительно прикручены к полу

Экскурсия началась с первого этажа режимного комплекса, где содержатся подследственные. Чтобы не нервировать здешних обитателей мужского пола, меня отвели в женскую часть. Идти следовало посередине, между ведущим экскурсию Р.Велемом и другими сотрудниками. Фотографировать подследственных запрещается (на это должно быть согласие следователя), однако запрет не касается осужденных, нужно было только спросить их письменного разрешения.

Спустились по довольно крутой лестнице, прошли по проходу с очень низкими потолками (он был сооружен, чтобы не гонять обитателей СИЗО по улице): по пути с ужасающим лязгом было открыто неисчислимое количество железных дверей, на каждой из которых висела табличка, предписывающая закрывать засов на два оборота.

Дошли до длинного коридора, по бокам которого находятся камеры. Оказалось, что подследственных размещают, исходя из множества требований, общим количеством около 20. Например, несовершеннолетние и взрослые, больные и здоровые, женщины и мужчины — все сидят по отдельности.

По разным камерам размещают и тех, кто совершил групповое преступление. В общем-то, в этой части здания ничего особенно примечательного не было: просто много дверей пепельно-серого цвета с глазками, прикрытыми железной бляшкой. И почти никого нет: сидельцев при мне на прогулку не выводили, попадались только идущие по своим делам сотрудники изолятора. Кстати, подследственные дышат свежим воздухом раз в день и выводят их покамерно, группами и по графику.

Интереснее было в медчасти, где нас встретил чрезвычайно общительный врач. Он показал перевязочную, рентгенологический и стоматологический кабинеты, кабинет гинеколога, комнату для инъекций. Входы в них было огорожены решетками, а в лаборатории, где берут анализы, в прутьях двери проделано окошко, чтобы пациент не смог навредить медсестре. Общее впечатление чистого и опрятного отделения смазало только старенькое оборудование. Впрочем, судя по всему, еще вполне рабочее.

Следующим пунктом экскурсии был магазин изолятора. В комнате, до потолка заставленной стеллажами и шкафами, было столько съестных запасов, что их хватило бы на автономное существование роты минимум на месяц. Набор продукции стандартен: чай, конфеты, шоколад, сигареты, сахар, печенье. У подследственных на руках денег нет, но им открывают личные счета. Если, конечно, есть кому на них переводить деньги. Обитатели СИЗО могут ознакомится с ассортиментом продукции, имеющейся в магазине, и заказать необходимое. Сумму заказанного снимут с их личного счета. Кстати, продукты подследственным могут заказать с воли и родственники с помощью интернет-магазина. Если есть средства, еду можно заказать и из ресторана, привезут в сжатые сроки — в течение часа. Все заказы заведующая магазина разносит по камерами в корзинках.

Пока подбирались к главному пункту программы — посещению камеры — зашли в кабинет воспитательной работы и библиотеку. В первом было по-спартански: несколько парт, стол с компьютером, шкаф с учебниками.

Здесь работают с несовершеннолетними преступниками, тут же они могут поднатореть в юридической науке, почитать художественную литературу, продолжить прерванную в школе учебу. На стене висел портрет Антона Макаренко с подписью. Ее подлинность вызвала у меня сомнения, но Р.Велем, как я его ни пытала, так и не рассказал, каким образом портрет с витиеватым росчерком оказался в изоляторе. Библиотека же - просто мекка для любителя изящной словесности: русская и зарубежная литература с 18 века до последнего десятилетия 20-го.

Наконец, меня привели к камерам. Один из сопровождающих подошел к двери, отодвинул бляшку на глазке, попросил женщин подготовиться. Засов неприятно скрипнул, мы вошли. Внутри шесть кроватей, половина из них занята, рядом стоят три миловидные девушки (одна подозревается в мошенничестве, две — в хранении и продаже наркотиков).

Справа отгороженный невысокой стенкой санузел. На столе продукты, только что приготовленный салат. Больше всего помещение напоминает обычную комнату в студенческом общежитии, разве что площадью поменьше и на окне решетка. Впрочем, ощущения уюта, конечно, не было, хотя девушки и старались как-то облагородить пространство — повесили на поручнях мягкие игрушки, прикрыли постели покрывалами. Обитательницы камеры заметно смущались.

- Как у вас тут условия, комфортно здесь находиться? - спрашиваю.

- Да, все в порядке. Вкусно кормят, вещи выдают. Для женщин условия нормальные, места хватает, - негромко говорят они, отодвигаясь от объектива фотокамеры.

В камере были недолго, чтобы еще больше не смущать девушек. Сразу же отправились в хозяйственную часть, где трудятся уже осужденные преступники: готовят еду, убирают, стирают. Их пребывание в изоляторе гораздо свободнее: я не заметила ни закрытых дверей, ни надсмотрщиков. Это и не требуются, они совершили не тяжкие преступления, проходить «тюремную школу в колониях им без надобности, нет смысла усугублять положение». На кухне нас встретил один из осужденных, материализовавшийся в дверях непостижимо быстро. Представился (настоящее его имя раскрывать не буду, назову Геннадий), отчитался о проделанной работе: заключенные как раз закончили готовить обед и убирали кухню.

- Угостить вас пловом? - спросил Геннадий, возвышаясь надо мной и по-арестантски заложив руки за спину.

- А вкусно?

- Да, мяса много, - даже удивившись вопросу, ответил он.

В это время другой арестант уже накладывал мне в железную тарелку огромный половник плова, одновременно извиняясь за то, что не может предложить обычную посуду. Я попробовала: плов как плов.

«Мы варим щи, кисели, готовим салаты, компоты - все умеем. Вот посмотрите меню, оно расписано на каждый день. И каша на молоке», - спокойный низкий голос Геннадия после последней фразы стал уж совсем умиротворенным.

Больше поваров задерживать не стали, пошли в банно-прачечный комплекс. Заключенные здесь были какие-то отстраненные, на нас внимания не обращали, неторопливо сушили выстиранную одежду и складывали ее в шкаф. Один из мужчин завороженно следил за вращающимся барабаном стиральной машины.

Гладильная установка

Последним пунктом экскурсии было помещение отряда, где живут осужденные. Он очень похож на советский детский лагерь: те же одинаково заправленные кровати, стулья поставленные сверху, немного уюта — зеркала, искусственные цветы, поздравительные открытки с днем рождения. Скучно, но жить можно. Быстро пробежавшись по помещениям и почитав газету ГУФСИН «Лабиринт», где были и публикации арестантов, мы покинули здание.

В общем, миф о том, что в СИЗО ужасающие условия содержания, лично для меня был развеян. Не курорт, конечно, и не вольные условия (все-таки спецобъект), но приспособиться можно.