Триумф и проклятие Балина

Для превращения Героя Соцтруда в фальсификатора понадобилось полгода.

«Набирай скорость, «пятерка»! Твое рождение – яркая строка в трудовой рапорт сыктывкарских лесохимиков XXVII съезду КПСС.»

«Огни Вычегды», ноябрь 1985 года

«Ничего, ничего! Что сделано, того не воротишь. Да и потом, я слыхал, что в разговорах с драконом трудно не допустить ошибки, – сказал Балин, которому очень хотелось утешить хоббита».

Дж.Р.Р.Толкин «Хоббит»

Он возглавлял Сыктывкарский лесопромышленный комплекс дольше всех своих предшественников и преемников – 18 лет. Столько же, сколько Леонид Брежнев – страну. Это символично, как не менее показательна разность их исторических фаз. Николай Балин стал директором СЛПК через шесть лет после назначения Брежнева первым секретарем ЦК КПСС. Шесть лет спустя после его смерти он покинул должность генерального директора ПО «Сыктывкарский ЛПК» имени Ленинского комсомола. Двенадцать лет их фазы совпадали – и это было временем неуклонного административно-профессионального роста Н.Балина. Леонид Ильич умер в ноябре 1982 года – и генеральный директор СЛПК начал восхождение к своему триумфу: в том же месяце он ввел в строй первый объект второй очереди – бумагоделательную машину №4. А еще через три года (и трех генеральных секретарей) второй объект – БДМ №5.

Вот эта-то машина, казавшаяся еще триумфальнее БДМ-4, обернулась для Николая Николаевича внезапным проклятьем…

Из-под носа у Соликамска

В конце 70-х годов ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о строительстве второй очереди Сыктывкарского ЛПК, который – в видах предстоящего расширения – с 8 июля 1981 года получил статус производственного объединения. Стране остро требовалась книжно-журнальная бумага.

Расширение расширением – но Николай Балин, пробивший вторую очередь, столкнулся с деликатной политической проблемой. Подразумевалось, что на второй очереди будут установлены бумагоделательные машины отечественного производства, и первая из них, БМ-15, была уже практически готова на заводе «Ижевскбуммаш». Но ее поставке категорически воспротивились специалисты-бумажники, и прежде всего – главный инженер СЛПК Михаил Фрейдкин. Стало известно, что для Соликамского ЦБК готовится финская бумагоделательная машина Valmet, и чрезвычайно выросший к тому времени авторитет Н.Балина был брошен на «пробивание» ее в Сыктывкар.

Одному Богу, да разве что ветеранам Минлесбумпрома и Госплана теперь известно, как так вышло, что Valmet, твердо определенная Соликамску, вдруг повернула на два с лишним градуса севернее. Как свидетельствуют соратники гендиректора, цена вопроса была такова, что он решался на уровне председателя Госплана СССР и союзного премьера Алексея Косыгина.

Valmet выдала первую бумагу второй очереди 25 ноября 1982 года.

Такой успех не мог не окрылить. И самое главное – установка Valmet значительно облегчила дальнейшие переговоры в министерстве. Установив ее, дальше можно было с гораздо большим основанием настаивать на таких же широкоформатных импортных машинах. И за право поставки в Сыктывкар развернулась борьба между зарубежными производителями буммашин. В схватке сошлись те же финны и австрийский Voith. В министерство нанесли многозначительные визиты послы Финляндии и Австрии.

Альпийская республика одержала победу.

Гонка социалистических обязательств

Это произошло в 1984 году. Строительство и монтаж крупных бумагоделательных машин требуют как минимум 1,5-2 лет. Но приближался очередной, XXVII, съезд КПСС…

«Трудящиеся Советского Союза! Шире развертывайте социалистическое соревнование за достойную встречу XXVII съезда КПСС! Новыми достижениями в труде ознаменуем съезд родной ленинской партии!» – с такими призывами обращался ЦК партии к советскому народу, и горе тому директору, который бы отнесся к ним сугубо формально. Призывы и социалистические обязательства настолько органично влились в профессиональную и управленческую плоть советских промышленных «генералов», настолько давно и прочно заняли к тому времени место в обыденной политической и хозяйственной жизни, что записанное и обнародованное в начале 1985 года соцобязательство «Учитывая острую потребность народного хозяйства страны в бумаге, обеспечить досрочно, на год раньше срока, ввод бумагоделательной машины №5» – считалось само собой разумеющимся и не могущим даже вызывать каких-либо вопросов. Хотя бы – инженерно-технологических.

Не будем ни в кого бросать камни. Николай Николаевич Балин не был и не мог быть никаким исключением из установленных правил политической игры, особенно с учетом реальной динамики тех лет и отрасли, в которой ему довелось работать. Стране требовалась бумага. А географическое положение и лесосырьевая обеспеченность Сыктывкарского ЛПК позволяли расширять и расширять его мощности – что для той поры являлось едва ли не самым главным индикатором качественной работы любого директора. Имя Н.Балина связано в истории СЛПК с постоянным и регулярным ростом мощностей: при нем пошла первая бумага, при нем построены гидролизно-дрожжевой завод, древесно-стружечное и фанерное производства, цех сангигиенических бумаг, наконец – вторая бумажная очередь. Мог ли остановиться и задуматься над смыслом, содержанием и скоростью ввода новых объектов столь увлеченный ими человек, особенно когда как раз за все это тебя хвалят, одаривают правительственными и партийными наградами, намекают на очень хорошее продолжение карьеры?..

Надо досрочно – досрочно и сделаем! Тем более, что ничего сверхъестественного для тех времен в такой постановке вопроса не было. Съезд партии – это важная политическая веха! Кто застал в сознательном возрасте те годы, помнит, что любой съезд КПСС именовался не иначе как «историческим», «поворотным», «судьбоносным», «переломным» – соответственными должны были быть и подарки – или ввести что-либо досрочно, или хотя бы выработать на имеющихся мощностях что-нибудь сверх плана. Вот, например, какое задание по производственным объединениям устанавливал Минлесбумпром в первом квартале 1986 года и ко дню открытия XXVII съезда КПСС (тысяч тонн):

план

задание к 25 февраля 1986 года

(день открытия съезда – В.Ч.)

Сыктывкарский ЛПК:

целлюлоза

бумага

58,3

59,3

Директора, подобные Н.Балину, вынуждены были прикладывать просто-таки геркулесовы усилия, чтобы осилить столь многоглавые задачи – выдать продукцию сверх плана, при этом соблюсти режим экономии, а главное – сдать очередной объект досрочно.

Гонка социалистических обязательств подстегивала к спешке и недоделкам. Как свидетельствует бывший заместитель генерального директора СЛПК по капитальному строительству Юрий Сахаров, никогда на предприятии не было введено ни одной полностью, по-настоящему обкатанной мощности: «Например, перед пуском завода ДСП, когда до госкомиссии оставались считанные дни, щепу таскали чуть ли не шапками…», – и такое положение дел не считалось неестественным. Госкомиссия подписывала акт о приемке в эксплуатацию объекта, это провозглашалось, разумеется, «очередной и выдающейся трудовой победой» – и наступали месяцы, когда объект по сути стоял, а на нем работали монтажники и пуско-наладчики. Это была настолько привычная практика, что и Минлесбумпром верстал планы, исходя из того, что реальная работа буммашины начнется только через несколько месяцев после официального ее ввода в строй.

Так случилось и с БДМ-5. Рабочая приемная комиссия 28 ноября 1985 года подписала акт о приемке в эксплуатацию законченных строительством объектов первого этапа пускового комплекса (БДМ-5) на базе комплектного импортного оборудования по производству 50 тысяч тонн книжно-журнальной бумаги машинной гладкости в год.

Николай Балин выполнил социалистическое обязательство и преподнес подарок XXVII съезду партии.

Съезд победителя

На очередной отчетно-выборной партийной конференции в январе 1986 года первый секретарь обкома КПСС Иван Морозов с нескрываемой гордостью отмечал в своем отчетном докладе: «На год раньше срока введены в строй 4-я и 5-я бумагоделательные машины на Сыктывкарском ЛПК…»

Сам Н.Балин на этой конференции был избран делегатом XXVII съезда партии. Перед самым отбытием в Москву, 11 февраля 1986 года, гендиректора наградили знаком «Ударник XI пятилетки». А еще через три месяца, по представлению Минлесбумпрома СССР и Коми обкома КПСС, Николай Николаевич Балин был удостоен звания Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и молот».

Черная неблагодарность партии

Как ни смешно, XXVII съезд КПСС действительно вошел в историю в качестве одного из поворотных и переломных. Однако связываемые традиционно с последовавшим за ним периодом понятия «демократизация», «гласность» и «внедрение рыночных отношений» – явления чуть более поздние, чем описываемая в данном очерке история. Кто помнит – в самом начале своей деятельности Михаил Горбачев воспринимался скорее как продолжатель политики Юрия Андропова, а ключевым ее направлением было, как известно, наведение порядка и дисциплины. Страна еще не очень понимала, что подразумевается под «ускорением» и «перестройкой», но зато она хорошо расслышала о злоупотреблениях в Средней Азии, в Краснодарском крае, в самой Москве, в министерствах внутренних дел и внешней торговли и тому подобное. На самом высоком уровне начали без запинки выговариваться невозможные ранее слова – «махинации», «хищения», «взяточничество», «приписки»…

Прошло всего чуть более трех месяцев с момента присвоения Н.Балину звания Героя Соцтруда, как на Сыктывкарский ЛПК прибыла комиссия Комитета народного контроля (КНК) РСФСР. Главным объектом ее интереса стала… бумагоделательная машина №5. В Москву, объяснили приехавшие, поступил сигнал. Есть сведения, что ввод в строй новой машины – туфта.

Таково было своеобразное аллаверды партии, чьему съезду Н.Балин, как он считал, преподнес подарок. Это вполне соответствовало духу наступившего времени – но почувствовать, что наступило новое время, мог только тот, кто отправил в российский КНК тот самый сигнал. Кто это был? Эта тайна до сих пор не раскрыта. Преемник Н.Балина в описываемое время – заведующий отделом лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности Коми обкома КПСС Анатолий Кононов – предполагает, что «сигнальщиком» мог быть только кто-то из очень близких Н.Балину людей, тех, кто был непосредственно посвящен в тонкости строительства БДМ-5.

Комиссия работала более двух месяцев. Как и следовало ожидать, она обнаружила недостатки, основной из которых заключался в отсутствии в подготовительном отделе древесной массы пускового комплекса фильтров для водоохранных сооружений. Учитывая набиравшую в то время силу экологическую тематику, дело принимало крайне серьезный оборот. Еще не утихли ползшие по ЛПК слухи о скором назначении Н.Балина замом министра, как немедленно поползли новые – о снятии с работы и лишении звезды Героя. Лихорадило ЛПК – лихорадило и обком, потому что дело гендиректора такого предприятия легло бы крупным пятном на всю парторганизацию республики. «Если бы не обком…» – многозначительно не договаривает А.Кононов. А Ю.Сахаров расшифровывает эту недомолвку: комиссия действительно регулярно ездила в обком партии и, вероятно, держала большой совет с министерством, которое Н.Балиным до сих пор только восхищалось. «Скорее всего, они решали, кого именно принести в жертву», – говорит Юрий Николаевич.

Он и стал ею. Комиссия убыла. Вскорости Н.Балина и Ю.Сахарова вызвали в Москву для участия в слушаниях по итогам проверки. Слушания (которые, по словам Ю.Сахарова, можно было назвать таковыми с большой долей условности, поскольку ему они больше напоминали инквизицию) состоялись в начале декабря 1986-го. Вызванных кое о чем спросили для порядка – и через непродолжительное время зачитали обвинение: в пусковой комплекс БДМ-5 не были включены водоохранные сооружения; на момент приемки машина не смогла начать выпуск продукции, предусмотренной проектом и контрактом, поскольку монтаж оборудования закончен не был, а введенные в эксплуатацию узлы и вся технологическая линия не были опробованы комплексно. Таким образом, при вводе в действие производственной мощности первого этапа бумагоделательной машины №5 руководство СЛПК допустило приписку в отчетности к основным фондам, что было квалифицировано народными контролерами как грубое нарушение государственной дисциплины. В связи с этим Комитет народного контроля объявил Николаю Балину строгий выговор; на него был произведен денежный начет в размере двух месячных окладов. Заместитель генерального директора по капстроительству Юрий Сахаров был отстранен от занимаемой должности. Под раздачу свои наказания получили и главный инженер СЛПК Анатолий Степакин, и начальник картонно-бумажного производства Альберт Потолицын.

«Мы вышли с Николаем Николаевичем, где-то посидели за рюмочкой, погоревали, – рассказывает Ю.Сахаров. – Но что делать? Надо было как-то жить дальше…»

Закат эпохи Балина

А дальше, как известно, началась совершенно другая жизнь. В конце января 1987 года дело Балина-Сахарова рассмотрело бюро Сыктывкарского горкома партии, вынесшее руководителям СЛПК взыскания теперь уже и по партийной линии (для тех, кто стал забывать: партийное взыскание стоило в политическом и карьерном смысле несравненно дороже, чем государственное наказание).

После контрастного душа 1986 года Николай Николаевич, выдержавший его крепко и с достоинством, утратил те горение и одержимость, которые отличали его в предыдущие годы. Он раздал довольно значительную часть полномочий своим заместителям. Но главное – он словно почувствовал, что время расширения, время постоянного и регулярного ввода новых объектов уходит. А Балин – это был синоним освоения новых мощностей.

В 1987 году он сдал последний свой объект – линию по производству туалетной бумаги. И в августе 1988-го ушел возглавлять только-только образованный Государственный комитет Коми АССР по охране природы.

Юрий Сахаров, также получивший жестокий удар судьбы, еще некоторое время проработал на ЛПК, разумеется, уже не на руководящей должности; затем ушел на условно «вольные хлеба», увлекшись популярным тогда кооперативным движением.

Наступала новая, очень трудная для Сыктывкарского ЛПК – как и для многих промышленных гигантов страны – эпоха. Предприятие с честью выдержало ее. И первый пример подобной выдержки ему подал самый известный его генеральный директор – Николай Николаевич Балин, человек, пожавший и лавры триумфатора, и тяжелую десницу «генеральных линий партии».

Автор благодарит за помощь в работе Андрея Николаевича Самоделкина, Анатолия Васильевича Кононова, Юрия Николаевича Сахарова, сотрудников Национального архива Коми, Национальной библиотеки Коми, Музея трудовой славы и Управления корпоративных коммуникаций АО «Монди СЛПК».