Пробное сочинение к ЕГЭ в Сыктывкаре: стыд, паника и уставшие пальцы

Когда министр образования Коми Владимир Шарков пригласил журналистов на сочинение в качестве его участников, казалось, что это будет не очень сложное задание: неужели выпускники филфака не смогут емко и точно описать литературные процессы и обозначить различные аспекты творчества писателей. К тому же направления тем были заранее известны: произведения Лермонтова, победы России, патриотизм и прочая державность. Но ближе к дате лично мне стало очень и очень неловко. Например, школьную программу по Лермонтову я не помнила вовсе, а университетскую настолько смутно (ведь пять лет прошло), что стихотворение «Прощай, немытая Россия» совершенно постыдным образом стало некрасовским. Было решено готовиться, для чего у коллег по факультету были выпрошены старые лекции. Помогло мало, но уверенности прибавилось.

В сам день экзамена на крылечке Коми национальной гимназии (одна из девяти городских площадок) стояло три школьника, которые почти совсем не разговаривали и опасливо косились на вход в здание. Я зашла внутрь, но выстроить отношения с организаторами экзамена сразу не получилось. Выглядело примерно так.

- Вы кто?

- Я — журналист, пришла писать сочинение.

- Еще нет 09:15, вам сюда нельзя.

- Но ведь на улице холодно.

- Да. Постойте между дверями. И телефон сюда нельзя.

В это время на крыльцо прибывал народ. Школьники почему-то знали, что им запрещено входить и толпились на ступеньках или между теми самыми дверями. Через некоторое время там набилось столько народу, что возникали ассоциации с автобусом №54 с 08:00 до 09:00.

Затем нас все-таки пустили и после недолгих разбирательств и трехкратного показывания паспорта журналистов и школьников отправили в рекреацию на первом этаже, где стояли учителя с табличками в руках. Нужно было присоединиться к своему организатору и далеко от него не отходить.

Ученик школы №43 Андрей Касаткин семнадцати лет, обретавшийся неподалеку, был в отличие от меня очень расслаблен, несмотря на то, что готовился к экзамену только с середины сентября. «Нас проинформировали, сказали читать книжки, а если не будем, то и не сдадим. Я готов как-то средне. Уверен, что будет зачет, но в хорошей оценке — нет. Я буду писать про войну, читал «Судьбу человека» у Шолохова», - рассказал он.

Потом всех отвели по аудиториям. Наш организатор, совершенно очаровательная женщина, преподающая у начальных классов, Надежда Артемьева несколько минут объясняла, как все будет происходить: сначала выдадут темы, потом мы заполним бланки, далее собственно само написание сочинения. Она немного смущалась от того, что разнузданные журналисты все время перебивали ее и шутили, но держала марку и старалась как можно доступнее рассказать о процессе. Когда все уже было предельно ясно - не вставать, не разговаривать, не пользоваться гаджетами и шпаргалками, писать только гелевой ручкой — принесли темы.

Они были сформулированы так: «Какие произведения Лермонтова вы бы посоветовали другу?», «Можно ли обойтись без книг?» и «Почему важно уметь сострадать другому?».

Непонимание. Шок. Паника. Как в министерстве образования России догадались придумать столь обширные и общие темы, непонятно. Как одиннадцатиклассник, которого в школе не обучают системному видению литературы (то есть умению найти общие темы, мотивы, идеи у авторов разных лет и направлений), сможет написать внятный текст с привлечением цитатного материала, тоже.

Я, сочувствуя сидящим в соседних аудиториях детям, решила, что пойду по легкому пути: читала про Лермонтова — буду писать про него же. А так как я человек прямой, и формулировка темы меня совершенно не устраивала, то начиналось мое сочинение с того, что я отказываюсь советовать отдельные произведения автора, так как его творчество нужно рассматривать целостно и без каких-либо усекновений. А дальше многословно и порой, кажется, очень нудно написала все, что я помнила из лекций. За час с лишним получилось два исписанных с двух сторон листа А4, нещадно исчерканных и местами измятых.

Требовалось переписать все это на чистовик и сдать. Но к этому времени пальцы, отвыкшие писать ручкой, уже онемели, поэтому пришлось насколько разочаровать Н.Артемьеву, просившую писать каллиграфическим почерком. К последнему предложению я вообще не смотрела в листок, рука что-то там выводила сама.

Сдав все бумажки организаторам, я вышла из кабинета. Меня проводили до самого выхода, то ли из вежливости, то ли из подозрений, что я кому-нибудь помогу списать.

В школе было пустынно, только одна девочка сидела на скамейке и, вероятно, ждала кого-то из подружек. Судя по лицу, она, как и я, была не особенно довольна своим результатом.

В целом написание сочинения не было сложным испытанием, особенно если ты к нему относишься, как к рабочей необходимости или забавному развлечению. Но для одиннадцатиклассников — это важный этап в учебном процессе, от которого зависит сдача итогового экзамена и, соответственно, вероятность поступления в вуз. И так неожиданно для школьников вводить новую форму тестирования (их предупредили-то всего за полтора месяца) и давать настолько непродуманные темы — большое упущение министерства образования.

Настоящее сочинение, являющееся допуском к ЕГЭ, школьники Коми будут писать 3 декабря.

Фото газеты «Комсомольская правда в Коми»