Гример-постижер Наталья Карпова: «Когда вижу интересное лицо, глаз оторвать не могу»

Как таковой этой профессии я не училась, пришла в театр почти случайно. Училась на портниху и пришла работать костюмером. Проработала год - подумала: не мое. Хотела уйти из театра, но освободилось место в постижерной мастерской, решила попробовать. И вот уже больше 35 лет я здесь.

Сначала было очень трудно. Мне дали шесть артисток хора — я должна была готовить их к спектаклям. Я один парик причесывала по два-три часа, нервничала, переживала, не все получалось.

Однажды причесала парик, одна актриса взяла его с подставки, посмотрела и надела наоборот. Сказала, что так красивее. Было обидно: я старалась, мне казалось, что я его хорошо причесала.

Поскольку этой профессии мало где учат, я занималась самообразованием: училась делать грим на себе, сидела в библиотеках, театр направлял на учебу-стажировку в Мариинку, во МХАТ, в Александринку, в Ленинградский институт театра и кино. Ну, и природный вкус был, без него никуда.

Парики у нас в театре из натуральных и искусственных волос. Натуральные дезинфицируются. Процесс изготовления из них изделий трудоемкий и кропотливый. Постижерные изделия бывают тресованные и тамбурованные.

Искусственные парики мы покупаем, а натуральные делаем сами. У нас очень много натуральных шиньонов. Это большая редкость, чтобы у каждой артистки театра были натуральные шиньоны и локоны в цвет волос. У солисток по несколько штук — в зависимости от того, какой цвет волос у них на данный момент.

Волосы нам приносят работники театра, знакомые, соседи.

В нашем театре более 700 париков. Парики покупаем редко, только если нужно что-то конкретное. Исторические, например. Чтобы изготовить парик, нужно от десяти дней до двух недель.

Перед каждым спектаклем парики приводим в порядок, завиваем, причесываем. Храним парики на стойках-подставках.

При редкой эксплуатации парики служат до 20 лет. Ремонтом и реставрацией постижерных изделий занимаемся сами.

Для изготовления усов и бород используем газ и английский тюль, прикрепляя волосы специальным крючком к основе. Это кропотливый и сложный труд, когда артист с этим изделием выходит на сцену, тамбуровки из зрительного зала не видно. Даже в кино крупным планом не будет видно.

Когда я гримирую, то не фотографирую результат своего труда. Это творческий процесс, и на него многое влияет: мое настроение, настроение артиста, даже погода. Грим может изменяться, можно его усложнить, растянуть переходы цвета, можно сделать проще.

Красивое лицо — это правильное лицо. В нашей профессии за основу берутся образы греческих богов. Существуют определенные пропорции деталей лица. Все лицо можно графически разделить, и когда делаешь грим, подводишь его под эту сетку. И тогда оно становится правильным и красивым.

В кино не берут артиста, не подходящего по лицу на данную роль. Могут немного подретушировать, сделать макияж — артист подходит идеально. А в театре всякое бывает: восемнадцатилетнюю Татьяну (из «Евгения Онегина» - «КомиОнлайн») может играть женщина гораздо старше. Вот и думайте, кому легче — гримерам кино или нам. В кино грим делают при помощи латексных масок, которые по четыре часа могут приклеивать, а у нас — два часа на всех артистов. Иногда еще и жизненные обстоятельства вмешиваются: артист прибежал, а на улице дождь, волос вьется, не укладывается. А занавес откроется в определенное время. И ты должен успеть сделать все качественно и быстро. Есть определенный экстрим в нашей профессии.

Актер, бывает, приходит на грим и за час, и за 40 минут. Между репетицией и спектаклем очень небольшой интервал. Артистам нужно пообедать, домой съездить, отдохнуть. Это в парикмахерской по полтора часа можно сидеть, а нам нужно причесать всех артистов, занятых в спектакле, за два часа. Выход из ситуации — прикалываем шиньон, и вот она уже светская дама. Еще перо и цветочки для украшения — красивый сценический образ готов.

При помощи грима можно откорректировать лицо. Широкое сделать узким, молодое – старым, красивое – уродливым, серьезное – смешным.

Грим — это неотъемлемая часть сценического действа. Он не существует сам по себе. Костюм, грим, настрой артиста создают сценический образ.

Когда ставим новый спектакль, у нас есть определенное лицо артиста, и мы от него отталкиваемся. Плюшкин, например, может быть старым толстым дедом, брюзгой, а может быть суетливым и худощавым.

Художник-постановщик делает для нас эскизы персонажей. Он знает артистов нашего театра и рисует так, чтобы персонажи были приблизительно похожи на артистов. Правда, так не всегда бывает — на роль назначают иногда по три человека.

В опере роли распределяются не по тому, как ты выглядишь и как ты одаренный артистически, а по тому, какой у тебя голос. У тебя бас — значит, ты поешь возрастные партии: папы, дяди, отрицательные персонажи. Если молодой артист - бас, значит, быть ему замученным гримером: будем старить. Тенора — это, как правило, герои-любовники. Их омолаживаем. У баритонов очень разные амплуа, тут индивидуальный подход в зависимости от поставленной режиссером и художником задачи. Состарить, конечно, легче. Омолодить — с помощью пластической хирургии (смеется).

Грим заказывается и покупается в специальных магазинах. Театральный грим наливной. Он на натуральных маслах, жирный. Если лицо им покрыть, то оно не дышит, потеет. Обычно такой мы используем для сказок, когда нужно ярче подчеркнуть образ. Еще работаем с аквагримом. Он на водной основе, матовый, не блестит, а кожа дышит. Но для балета он не подходит, артисты активно двигаются, грим стекает. Пользуемся и обыкновенной декоративной косметикой. Ее используем чаще всего. Вообще, у каждого артиста есть индивидуальные средства гримирования.

Для того чтобы делать носы, надбровные дуги, шрамы, есть специальная театральная мастика - гумоз. Стараемся много ее не клеить, потому что на первом месте в театре оперы и балета вокал, а не нос.

У каждого гримера свой почерк. Мне сложнее сделать уродливое лицо, нарисую непропорциональность какую-нибудь, а потом чувствую, что рука выравнивает. Я стремлюсь к правильному лицу.

Когда вижу на улице интересное лицо, глаз оторвать не могу. Иногда хочется подкорректировать, поменять что-то. Дочка мне говорит: «Мама, не смотри так на людей. Неудобно». Иногда смотришь фильм, видишь: прическа хорошо сделана, а вот эта — плохо. И уже сюжет отходит на второй план, становится неважным.

Беседовала Катерина Клепиковская

Фото Ивана Федосеева