Коми еще имеет инерцию лидерства в финно-угорском движении — вице-спикер Госсовета региона Алексей Безносиков

В октябре в Коми произошли два важных события. Во-первых, в Москве принято окончательное решение о создании в Сыктывкаре федерального финно-угорского культурного центра. Кроме того, полностью сформирована Общественная палата Коми, и все волнения вокруг этого остались позади. С вопросами о значении этих событий для республики мы обратились к вице-спикеру Государственного Совета Коми Алексею Безносикову:

Алексей Семенович, совсем недавно было решено, что федеральный финно-угорский центр будет создан именно в Сыктывкаре. Как не раз заявлял глава Коми Владимир Торлопов, это очень важный момент для республики, но почему вопрос так долго решался?

Сыктывкар имеет полное право на финно-угорский центр федерального значения. Коми играет солидную роль в финно-угорском мире, что не раз подчеркивалось всеми, в том числе и зарубежными представителями. В частности, эстонцы, финны и венгры считают, что в Коми решают вопросы основательно и осмотрительно.

Но не только мы одни являлись претендентами. Есть еще и Мордовия. Почему? С одной стороны, после третьего съезда финно-угорских народов России, прошедшим год назад в Москве, руководителем Ассоциации финно-угорских народов России стал Михаил Мосин, представитель Мордовии. А с другой стороны, многие финно-угорские регионы уже обходят нас по темпам решения национальных проблем. Не везде это получается одинаково, где-то ершисто — пример Марий Эл, — а где-то очень солидно, например, в той же Мордовии, Ханты-Мансийском округе, Удмуртии.

Да, мы начинаем отставать от родственных народов и даже утрачивать некоторые завоеванные ранее позиции. В соответствии с решениями съездов коми народа было создано министерство по делам национальностей, открыт финно-угорский факультет в Сыктывкарском государственном университете. Теперь миннац перешел в разряд департамента министерства культуры и национальной политики с более узкими, чем ранее, задачами и сокращенным составом, а финно-угорский факультет «усох» до отделения в составе филологического факультета.

Жаль, что теряем коми народный праздник «Шондiбан». В 1995 году я был в Эстонии на «Певческом поле», этот грандиозный праздник проводится раз в пять лет. Это такое действо, такой дух, такая аура единения, любви к своему дому, к своему народу. И вообще народный праздник дает, может, больше импульса к самоидентификации, чем, например, важные заседания в кабинетах. Для нас это особенно важно, поскольку у коми народа не было городской культуры. И когда эти сельские традиции уходят, люди начинают терять интерес, они чувствуют, что это никому не нужно.

И все-таки выбор пал на Сыктывкар?

Когда я говорю об этих потерях, говорю с глубокой болью, потому что в республике накоплен такой солидный опыт работы коми национального движения, что каждая потеря иного чувства вызывать и не может. И в самом деле, за более чем 15 последних лет у нас наработана законодательная база поддержки языка, культуры, традиций коренного народа, гармонизации межнациональных отношений. Сложился действенный и продуктивный механизм взаимодействия движения коми народа с властями. Все это позволяет мне утверждать, что Коми еще имеет инерцию лидерства в финно-угорском движении.

К тому же, именно в Сыктывкаре был проведен первый в новейшей истории Европы международный конгресс финно-угорских народов и с того момента бесспорным лидером, бессменным председателем Консультативного Комитета финно-угорских народов является председатель коми движения — Валерий Марков.

Важнейшим аргументом в отстаивании кандидатуры Сыктывкара послужило и то, что именно у нас был создан и действует международный информационный центр финно-угорских народов. В этой связи хочу особо подчеркнуть заслугу Павла Кочанова и его команды, сумевших возвысить авторитет этой структуры на европейский уровень требований профессионализма. Все эти факторы, республиканские, российские и международные в совокупности и обусловили выбор Сыктывкара в качестве самой приемлемой кандидатуры для создания всероссийского финно-угорского центра.

Коми так долго и настойчиво добивалась такого права, напрямую обращались к президенту России. Почему же сейчас наблюдается неопределенность по поводу помещений, не ясно, что будет с нынешним коллективом…

Там вопросов не так уж много, и главный — по руководителю — будет решен справедливо. Что касается помещений, сейчас проходит информация о том, что есть притязания определенных структур на здание нынешнего финно-угорского центра. Мне хотелось бы, чтобы эти притязания возникали только после того, как центру будет предоставлено достойное помещение. А до тех пор, пока не будет представлено, даже ставить этот вопрос неуместно.

Кто может возглавить центр?

Кадры там и сейчас неплохие. Из Москвы не пришлют никого, нужно будет искать самим. Мне очень жаль, что молодую поросль, которая формировалась на финно-угорском факультете, мы как-то потеряли. Мне кажется, что из той генерации выпускников можно было бы и подбирать кадры. Ясно, что нужно выбирать строго на конкурсной основе, чтобы люди не только хотели, но и были способны организовать работу. А у нас есть желающие и умеющие. Не стал бы называть определенные фамилии, есть люди, работающие в нынешнем финно-угорском центре, в центре коми культуры, в педколледже №1.

По-вашему, чем должен заниматься центр?

Главное предназначение — координация финно-угорского движения, информационный оборот, организация работы по сохранению традиций, обрядов, сверка законодательной базы в регионах, поддержка инициатив и так далее. Думаю, что основные планы будут сверстаны, а потом они будут наращиваться по мере развития центра.

Алексей Семенович, не слишком ли часто финно-угорская тема становится козырной картой в решении политических вопросов?

Россия не может похвастаться внятной продуманной национальной политикой. Национальная политика заключается в том, как сказал Владимир Путин, чтобы у нас всем народам жилось комфортно. Так вы разложите вот это, сказанное президентом, по целям и задачам, затем наполните поддержкой одного, другого, третьего. Так нет же, этого не делается. На III съезде финно-угорских народов России говорилось о необходимости принятия программы поддержки их языков, культур, уклада жизни. Проект был представлен уже шесть лет назад, а решения нет до сих пор. У нас есть закон о государственных языках — замечательное достояние. Есть программа реализации закона о государственных языках — вот это конкретика, то, что у нас делается. Могу сказать, что кроме как у нас, это далеко не везде есть. Делается, но не системно, а должен быть системный подход. Сейчас подход очень уж утилитарный, у многих менеджеров всегда вопрос: «А что на выходе?». А может сегодня и ничего, как это измерить?

Кстати, одна из тем национальной политики — сохранение малокомплектных школ. Легче всего их позакрывать, а у нас коми народ, в основном, живет в деревнях. Будем доставлять школьников автобусами? Это бабка надвое сказала, во-первых, столько автобусов у нас сейчас нет. Во-вторых, это еще не факт, что так будет лучше.

Я не за сохранение патриархального строя и кормежки детей суррогатным образованием, это происходит, в большей степени, вовсе не в деревнях. Липовые доктора наук, кандидаты, извините, они лепятся не в деревнях. Поэтому, мне кажется, идти наилегчайшим путем закрытия школ — это последнее дело. Когда-то в Финляндии тоже пошли по пути закрывания малокомплектных школ, и продержались с этой идеологией недолго, потому что обнаружили, что коммуны начали вымирать. Резко подскочило пьянство, пошла деградация.

На недавнем семинаре представитель одного из районов Коми сказал, что в небольшом населенном пункте сорок человек умерло, пятнадцать родилось. То мягкое слово, к которому прибегают — депопуляция — уже не подходит. Идет просто вымирание.

А сколько уехало…

Много. Но все-таки коренные жители остаются, им ехать некуда. Недавно я прочитал в одной из газет высказывание одного из руководителей республики о гимназии искусств — что это экспорт своих талантов, что мы работаем на «дядю», делая из детей элиту. А я в этом ничего плохого е вижу. Где еще деревенский парень, который даровит, найдет выход своим талантам? Для этого и создаются такие учебные учреждения, и упрекать за это нельзя. Все то, что я сказал, можно ли расценивать как разыгрывание национальной карты? Кто-то так и расценит. Я — нет.

Уж слишком печально вы все обрисовали …

Нет-нет, я как раз хотел сказать, что очень приятно, когда идешь по улице в Сыктывкаре, и молодые люди разговаривают по-коми. Я этого никогда бы не встретил раньше, особенно в 70-е годы, тогда язык откровенно выдавливался, запросто можно было получить реплику «комяк», а то и похлеще.

Давайте перейдем к другим важным событиям, происшедшим в республике, одно из последних  — это создание Общественной палаты Коми. Как вы оцениваете ее состав? Какой результат ожидаете от ее работы?

Знаете, я был информирован, как готовился институт Общественной палаты в Татарстане и знаю, как загодя они все делали, как готовили общественное мнение, какой здоровый ажиотаж был вокруг того, чтобы получить право представлять свою общественную организацию или социальный слой. У нас, к сожалению, предварительной работы было мало, все это делалось скоротечно, что наложило свой отпечаток. Не было борьбы, то есть она была, но в небольших кабинетах. Не было более широкого публичного обсуждения. Мне кажется, некая поспешность и повлияла на состав. Есть там люди, которых общественность не очень знает. Даже дело не в этом, я просто опасаюсь, что из тридцати человек реально работать будут пять, а остальные будут состоять в палате для статуса. Дай-то бог, чтобы мои сомнения рассеялись. Я предлагал вариант мягкого рейтингового голосования — не прошло, предлагал пригласить людей, чтобы напрямую задать им вопросы. Но либо я предложил слишком тихо, или слышать было незачем, в общем, как прошло, так и прошло. Теперь будем ожидать и судить по делам, которые будет вершить палата. За многих очень рад, думаю, что они оправдают ожидания.

Как вы расцениваете тот факт, что в палату не попали такие уважаемые люди, как Мария Кузьбожева, Игорь Жеребцов?

Не знаю, как уж шло обсуждение. Я очень огорчен, что не прошел Игорь Жеребцов [замдиректора института языка, литературы и истории КНЦ] только потому, что в одном месте оказались два человека — Игорь Жеребцов и Александр Попов — оба представители КНЦ. Совершенно не мешает быть двум представителям, это просто честь институту, а вовсе не ревность, которая прозвучала. По поводу Поташова [Павел Поташов, зампредседателя общероссийской общественной организации малого и среднего бизнеса «ОПОРА РОССИИ»], я считаю, что он действительно тот человек, который мог бы очень многое сделать, отстаивать интересы малого и среднего бизнеса. Это сегодня один из самых важных вопросов. Обидно за Марию Вячеславовну [Кузьбожеву], ее потенциал был бы уместен. По поводу национально-культурных автономий есть вопрос. Почему представлены еврейская община, автономия татар и башкир и немецкая, а не украинская, которая гораздо больше по численности, или белорусская? Я предлагал в свое время Аркадия Степановича Крупенько, который является председателем Консультативного совета по делам автономий. В случае его вхождения все бы было ясно, никому не было бы обидно. А тут появился некий дисбаланс в представительстве разных национально-культурных автономий.

Ваши ожидания от палаты?

Смотря какие задачи решать. Они сказали, что в первую очередь хочется заглянуть в бюджет — право такое есть, но не обязанность власти выполнить все то, что скажет палата. Я не очень-то рассчитываю, что она с ходу найдет себя в нашем неструктурированном гражданском обществе. Думаю, что наши будут заглядывать в рот федеральной палате, во многом повторять ее шаги, чтобы быть в синхроне, но со своими особенностями. Кроме того, круг задач определен в законе. У нас законы хорошие, только вот исполнение…