Жизнь в Коми: Госсовет и все-все-все

Этот понедельник стал рабочим не только для народа, но и народных избранников: депутаты Государственного Совета Коми - кто впервые, кто по традиции - пришли и уселись в кресла большого зала заседаний. Началась первая сессия V созыва, началась работа законодательного органа республики. Казалось бы, несмотря на всю свою организационность и формальность этого первого заседания, присутствие всех избранных депутатов обязательно. Но опять кого-то не хватало: на табло светилось число «29» вместо «30».

Трудно вспомнить хоть одно заседание Государственного Совета IV созыва (2007-2011 годы), на котором бы присутствовали все парламентарии. Депутаты по болезни, из-за отпусков и командировок, по другим не менее уважительным причинам не являлись в Сыктывкар принимать законы. Их всегда было меньше, чем было избрано. Да и к своему концу прежний Госсовет подошел в составе 29 человек, потому что избранный (!) депутат Николай Доломина ушел руководить районом, а по закону на его место уже не успевали никого перевыбрать. Еще один избранник Владимир Муляк после повышения в 2007 году стал редко появляться среди коллег, а вторую половину своего срока так вообще как будто бы не существовал. Можно назвать еще несколько фамилий тех, кого не было видно, чей голос никто не слышал – ни коллеги, ни журналисты, ни электорат. Это стало характерной чертой прежнего Госсовета - отсутствие на заседаниях то двух, то трех, то пяти человек. Иногда даже не набирался кворум на заседаниях комитетов. А ведь это не простые люди (отчего-то нестерпимо хочется верить, что это не простые люди), а наделенные правом принимать решения за, для и ради почти миллиона человек. И если представить, что кто-то один из депутатов отсутствует, то получается, что он «увел» с собой несколько десятков тысяч человек, которые арифметически за ним стоят или электорально передали ему право решать за них. Представьте, что какое-то заседание пропускают не пять приболевших, отдыхающих или командированных куда угодно парламентариев, а сразу сто тысяч жителей республики.

Демократическая система принятия решения – наиболее успешная модель функционирования современного общества. Но так как невозможно обеспечить участие всех в процессе отбора, согласования и утверждения какого-нибудь решения, существует бесконечно усложненная система (партии, лоббисты, политики, их избрание, делегирование им полномочий, невозможность их принудительного отзыва или смещения с поста), законодательно лишающая людей участия в жизни своего государства или его территориальной части. Это один из самых главных недостатков самой совершенной системы, как бы абсурдно это ни звучало. Конечно, фантасты давно развили эту идею в коллективное принятие законов через глобальное голосование или какой-нибудь «кибермозг». Но реальность намного скучнее.

На деле мы имеем Госсовет, состоящий из 30 человек, где постоянно кого-то не хватает. Кворум – 20 человек, для принятия решения необходимо большинство голосов, то есть при только кворуме это 11 человек. Одиннадцать депутатов могут принять закон, затрагивающий жизнь и интересы более 900 тысяч человек населения Коми (после переписи статистики сами себе не доверяют в вопросах численности – нас то ли 902, то ли 943 тысячи).

Чем занимается Госсовет – это отдельный вопрос. Большинство принятых в прошлые четыре года законов, постановлений и решений – это нормативно-правовые акты, поступившие от главы Коми, или необходимые для приведения республиканского законодательства в соответствие с федеральным, или обязательные (такие, как принятие бюджета ФОМСа, внесение изменений в бюджет ФОМСа, отчет об исполнении бюджета ФОМСа). Часто депутаты перекидывали деньги из одних подпрограмм в другие подпрограммы, а потом наоборот, нередко вносили технические изменения (в пункте 2.1. слово «учитывая» заменить на «с учетом»), одобряли или не очень федеральные законы, выступали с законодательными инициативами и обращениями (большинство было неудачных) или поддерживали инициативы законодательных собраний других регионов. А вот «своих», разработанных внутри Госсовета законопроектов было немного, некоторые из них касались самого Госсовета.

Несмотря на то, что законодательная власть считается чуть ли ни главной (исполнительная власть даже в своем названии несет некую вторичность, подчинение), на самом деле все выглядит наоборот. И так – на каждом уровне: советы депутатов в городах и районах, как правило, принимают те правовые акты, которая предложила администрация муниципалитета. Фактически идет некая подмена: законодатели не дают законы, а соглашаются на необходимость их существования. Да, были случаи, когда народные избранники на местах отказывались что-то принимать, и этот протест со стороны всегда выглядит более конструктивно, чем апатичное нажимание на кнопки с плюсом или поднятие руки «за». Но часто депутаты приходят на заседания, чтобы проголосовать за тот или иной важный документ, тут же на ходу в него вчитываясь, не углубляясь в суть проблемы и не задумываясь о последствиях его принятия.

Будет ли Госсовет V созыва отличаться от прежнего? Станет ли он более деятельным, более успешным, более независимым от изменяющегося законодательства? Возможно, что нет, но надежда, что надежда умирает последней, умирает последней.